Из недавней статьи о Тарковском:
«Вскоре после начала работы над первой версией “Сталкера” <...> Тарковский записывает в дневник:
15 мая [1977 г., Таллин]. Натура в Эстонии. Таллин. <...> Подписал два договора на сценарии. Один на 6 [тысяч рублей], другой на 8 (+2) [тысячи] — две серии. Один на “Таллинфильм”, другой — в Ташкент (173). <...>
О договоре с “Таллинфильмом” Тарковский не вспоминает до момента, пока Энн Реккор (1939-2002), главный редактор студии, не предлагает работу по экранизации книги Яана Кросса (1920-2007) “Императорский безумец” (“Keisri hull”, 1978):
16 апреля [1979 г., Москва]. 2 часа ночи. Энн Реккор прислал рукопись Кросса для сценария. Правда, перед этим он переделал договор с 6 тыс[яч] на 4 тыс[ячи]. Попросить Ларису позвонить. Обидно. А я как-то не сообразил, что и прошлый сценарный договор должен был быть на основе современной эстонской прозы. Почему же вдруг срезать сумму договора? Не дело. Надо переиграть (204).
Летом того же года, в преддверии долгосрочной командировки в Италию, Тарковский пишет:
15 июня [1979 г., Москва]. Хочу попросить Фридриха [Горенштейна] написать сценарий для Энна: я никак не смогу сам. Придется заплатить (208).
После же командировки Тарковский замечает следующее:
16 октября [1979 г., Москва]. Энн прочел “Императорского безумца” и сказал, что этот сценарий никогда поставлен не будет. Но, кажется, он непрочь заплатить, если я откажусь переделать сценарий. Если это будет возможно, надо получить деньги и прекращать дело (230).
Кроме этих упоминаний о таллинском договоре, в дневнике режиссера нет сведений, которые проливали бы свет на историю воплощения этого замысла. Но июньская запись дает нам основания предполагать, что сценарий, отправленный Реккору, не входил в число непосредственных приоритетов Тарковского и — возможно — является текстом, написанным третьим лицом. Мысль о том, что сценарий является дубиальным, а не аутентичным, подтверждается также спецификой занятости режиссера: в эту пору он сосредоточен на “Времени путешествия” (“Tempo di viaggio”, 1982) и работе с Тонино Гуэрра (р. 1920) над сценарием “Ностальгии” (“Nostalghia”, 1983). О том, что “Таллинфильм” лишь отвлекает его от работы и не предлагает взамен ничего, кроме денег, говорит и стилистика записи от 16 апреля: перспектива работы с Эстонией для Тарковского меркнет ввиду открывающейся перспективы постановки картины в Италии.
Думая о поденщике, который бы написал “сценарий для Энна”, Тарковский вспоминает о Ф.Н. Горенштейне (1932-2002). Этот выбор, с одной стороны, — неслучаен, с другой — произволен.
С Горенштейном Тарковский сотрудничал в начале 1970-х гг. — они вместе писали сценарий “Соляриса” <…> и “Ариэля” (“Отречение”) <…>. В начале 1979 г. Тарковский фиксирует отклик, который в нем вызвало чтение “Псалма” Горенштейна <…>, весной — принимает его на Мосфильмовской <…>, летом — взвешивает возможность обратиться к нему за поддержкой. Обратился ли он к Горенштейну — неизвестно; какой же ответ получил он в том случае, если обратился, становится ясным по прочтении текста сценария» (Утгоф Г. Мнимый Тарковский // Русские в Прибалтике. М., 2010. С. 311-313).
16 апреля [1979 г., Москва]. 2 часа ночи. Энн Реккор прислал рукопись Кросса для сценария. Правда, перед этим он переделал договор с 6 тыс[яч] на 4 тыс[ячи]. Попросить Ларису позвонить. Обидно. А я как-то не сообразил, что и прошлый сценарный договор должен был быть на основе современной эстонской прозы. Почему же вдруг срезать сумму договора? Не дело. Надо переиграть (204).
Летом того же года, в преддверии долгосрочной командировки в Италию, Тарковский пишет:
15 июня [1979 г., Москва]. Хочу попросить Фридриха [Горенштейна] написать сценарий для Энна: я никак не смогу сам. Придется заплатить (208).
После же командировки Тарковский замечает следующее:
16 октября [1979 г., Москва]. Энн прочел “Императорского безумца” и сказал, что этот сценарий никогда поставлен не будет. Но, кажется, он непрочь заплатить, если я откажусь переделать сценарий. Если это будет возможно, надо получить деньги и прекращать дело (230).
Кроме этих упоминаний о таллинском договоре, в дневнике режиссера нет сведений, которые проливали бы свет на историю воплощения этого замысла. Но июньская запись дает нам основания предполагать, что сценарий, отправленный Реккору, не входил в число непосредственных приоритетов Тарковского и — возможно — является текстом, написанным третьим лицом. Мысль о том, что сценарий является дубиальным, а не аутентичным, подтверждается также спецификой занятости режиссера: в эту пору он сосредоточен на “Времени путешествия” (“Tempo di viaggio”, 1982) и работе с Тонино Гуэрра (р. 1920) над сценарием “Ностальгии” (“Nostalghia”, 1983). О том, что “Таллинфильм” лишь отвлекает его от работы и не предлагает взамен ничего, кроме денег, говорит и стилистика записи от 16 апреля: перспектива работы с Эстонией для Тарковского меркнет ввиду открывающейся перспективы постановки картины в Италии.
Думая о поденщике, который бы написал “сценарий для Энна”, Тарковский вспоминает о Ф.Н. Горенштейне (1932-2002). Этот выбор, с одной стороны, — неслучаен, с другой — произволен.
С Горенштейном Тарковский сотрудничал в начале 1970-х гг. — они вместе писали сценарий “Соляриса” <…> и “Ариэля” (“Отречение”) <…>. В начале 1979 г. Тарковский фиксирует отклик, который в нем вызвало чтение “Псалма” Горенштейна <…>, весной — принимает его на Мосфильмовской <…>, летом — взвешивает возможность обратиться к нему за поддержкой. Обратился ли он к Горенштейну — неизвестно; какой же ответ получил он в том случае, если обратился, становится ясным по прочтении текста сценария» (Утгоф Г. Мнимый Тарковский // Русские в Прибалтике. М., 2010. С. 311-313).
No comments:
Post a Comment